Воркуют голуби
Но не было у нас с Зинулей секса, Мне просто захотелось выпить чай. Купил случайно три воздушных кекса, А муж вернулся раньше, невзначай. Балкон теперь привычная картина, Отличный вид с восьмого этажа. Но минус двадцать, знаешь ли ты, Зина, Не повод для веселья, куража! Медведям всё равно — их шуба греет, Зимой берлога хороша теплом... Мечтаю я прилечь на батарею, С горячим чаем, можно с коньяком. А голуби воркуют на перилах, Я стал для них привычный экспонат. И кровь давно застыла в моих жилах, Зубами бью чечётку невпопад. Балкон теперь привычная картина, Отличный вид с восьмого этажа. Но минус двадцать, знаешь ли ты, Зина, Не повод для веселья, куража! И не было у нас с Зинулей секса, И даже чай не стали с нею пить... Засохли три моих воздушных кекса... Балкон, тебя теперь мне не забыть... Не забыть...
Но не было у нас с Зинулей секса, Мне просто захотелось выпить чай. Купил случайно три воздушных кекса, А муж вернулся раньше, невзначай. Балкон теперь привычная картина, Отличный вид с восьмого этажа. Но минус двадцать, знаешь ли ты, Зина, Не повод для веселья, куража! Медведям всё равно — их шуба греет, Зимой берлога хороша теплом... Мечтаю я прилечь на батарею, С горячим чаем, можно с коньяком. А голуби воркуют на перилах, Я стал для них привычный экспонат. И кровь давно застыла в моих жилах, Зубами бью чечётку невпопад. Балкон теперь привычная картина, Отличный вид с восьмого этажа. Но минус двадцать, знаешь ли ты, Зина, Не повод для веселья, куража! И не было у нас с Зинулей секса, И даже чай не стали с нею пить... Засохли три моих воздушных кекса... Балкон, тебя теперь мне не забыть... Не забыть...
