Всё гляжу на тропинку, что долом...
Всё гляжу на тропинку, что долом, Меж огнём и желанием тлеть Распустившихся ивовых холок, Убегает в закатную медь. Где темно уж и серые тучи, Заслонив поднебесье собой, Той тропе уготовили участь Быть для сумрака вечной рабой. Чтобы тот, коль споткнётся о звёзды, Иль о луны поранит лицо, Смог бы мглой прислонится к берёзам Или тьмой заглянуть в озерцо. Чтоб всплакнув под раскидистой липой, На рассветной заре умереть, И опять неразборчивым хрипом Дверцу в сизый закат отпереть. Оглянулся, а тропки-то нет уж, Растворилась во дне выходном, Только я, как ненужная ветошь, Всё болтаюсь меж верхом и дном.
Всё гляжу на тропинку, что долом, Меж огнём и желанием тлеть Распустившихся ивовых холок, Убегает в закатную медь. Где темно уж и серые тучи, Заслонив поднебесье собой, Той тропе уготовили участь Быть для сумрака вечной рабой. Чтобы тот, коль споткнётся о звёзды, Иль о луны поранит лицо, Смог бы мглой прислонится к берёзам Или тьмой заглянуть в озерцо. Чтоб всплакнув под раскидистой липой, На рассветной заре умереть, И опять неразборчивым хрипом Дверцу в сизый закат отпереть. Оглянулся, а тропки-то нет уж, Растворилась во дне выходном, Только я, как ненужная ветошь, Всё болтаюсь меж верхом и дном.