Свои у Бога виды на меня...
Gott hat seine Ansichten ;ber mich. Свои у Бога виды на меня, Не русским быть чтоб, финном иль узбеком - Обыкновенным честным человеком, А остальное вздор и болтовня. Свои у Бога виды на меня... Чтоб просто жил и видел божий свет, Чтоб Осень чтил, как некую мессию, Любил свою родимую Россию, Очей её больших небесный цвет. Чтоб просто жил и видел божий свет... Чтоб там, где холод жгуч, не стал лжецом, Или прожжённым гнусным негодяем, И даже жизнь безликую теряя - Бесстыже-наглым, мерзким подлецом. Чтоб там, где холод жгуч, не стал лжецом... Снега-метели в буйной голове, В душе темно, а тело в рваных ранах, Пою о мгле кромешной и буранах, И ничего о ереси-молве. Снега-метели в буйной голове... Куда бежать от думок, от людей, Ведь ни луны, ни звёзд, ни туч лохматых, Ни даже той, в саду вишнёвом, хаты... И смех, и грех - хоть режь меня, хоть бей. Куда бежать от думок, от людей... Уж лучше здесь, где внуки и сыны, Дождаться мне мертвенной тишины.
Gott hat seine Ansichten ;ber mich. Свои у Бога виды на меня, Не русским быть чтоб, финном иль узбеком - Обыкновенным честным человеком, А остальное вздор и болтовня. Свои у Бога виды на меня... Чтоб просто жил и видел божий свет, Чтоб Осень чтил, как некую мессию, Любил свою родимую Россию, Очей её больших небесный цвет. Чтоб просто жил и видел божий свет... Чтоб там, где холод жгуч, не стал лжецом, Или прожжённым гнусным негодяем, И даже жизнь безликую теряя - Бесстыже-наглым, мерзким подлецом. Чтоб там, где холод жгуч, не стал лжецом... Снега-метели в буйной голове, В душе темно, а тело в рваных ранах, Пою о мгле кромешной и буранах, И ничего о ереси-молве. Снега-метели в буйной голове... Куда бежать от думок, от людей, Ведь ни луны, ни звёзд, ни туч лохматых, Ни даже той, в саду вишнёвом, хаты... И смех, и грех - хоть режь меня, хоть бей. Куда бежать от думок, от людей... Уж лучше здесь, где внуки и сыны, Дождаться мне мертвенной тишины.